У Софии – добрый и спокойный нрав, уживчивый характер. Её душа открыта миру, всем его краскам, она прожила сложную и многогранную жизнь, но и сейчас, - не теряет силы воли, внутреннего задора, оптимизма и жизнелюбия. Она всю жизнь – труженица. Испокон веков. Так было всегда. С самого её детства, которое запомнилось ей извечно скулящим чувством голода в желудке во время оккупации, многочисленными заботами о младших братьях и сёстрах, которых надо было чем-то накормить, одеть, обуть, собрать в школу; детство Софии запомнилось ещё и извечным отсуствием родителей: отец работал на шахте, мать – на фабрике. Когда родители приходили с работы уставшие и голодные, младшие дети уже давно спали. София акуратно, расспросив о новостях прожитого родителями дня, ставила перед ними еду и чай. Помогала снять обувь. Слушала их болтовню. И – уходила к себе. Она уважала покой родителей. Любила их и гордилась ими за то, что они сделали её «вторым главным» человеком в их семье.
Позже София закончила техникум и всю жизнь проработала на заводе. Досмотрела в старости до смерти парализованных родителей, отгуляла-отплясала на всех свадьбах своих шестерых братьев и сестёр, и вышла сама замуж. Прожила с мужем 15-ть лет, та только Судьба не подарила им собственных детей, особой любви между ними не было, просто уважение. Она понимала его даже тогда, когда он не мог понять её, Софию. Ей ставало жалко его. До боли. Болезнь мужа – прогрессировала, и она рано осталась вдовой. Такова Судьба, и тут ничего не поделаешь.
Прошёл год.
Отзвенела болью душа Софии, поумолкли раны в сердце и воспоминания, она, как могла, загружала себя работой в доме, где всегда царил порядок, комфорт и уют. Шила, вязала, читала. София – интеллектуалка. Она всегда интерисуется всем и всеми в свои годы, и однажды произошло то событие, которое и принесло с собой множество изменений в её жизнь: на одном из премьерных показов нового фильма - она познакомилась с Роном.
Он был старше её, имел жену и сына, но, в глубине души, тоже, по сути, был один. Как-бы волей судьбы оказалось, что они ещё и соседи по одной и той же улице, жили всего в двух кварталах друг от друга, так-что, со временем, когда они уже окончательно подружились, - Рон украсил жизнь Софии своим присутствием: с ним можно было говорить обо всём на свете: о политике, социэкологии, экономике, о моде, о эмансипации женщин, об религии. Можно было с азартом смотреть футбольный матч по телевизору или сыграть партию-другую в шахматы. Жизнь – приобрела совсем другой оттенок для Софии. Забота Рона, его внимание, его мягкость согрели её душу, он умел её развеселить, согреть добрым и искренным словом, каждый раз принося с собой запах домашнего уюта и тепла. Теперь София и Рон могли допоздна бродить по городу, разговаривая и шутя, посещать концерты и выставки, обсуждать прочитанные книги, увиденные фильмы, новости из жизни общих знакомых; можно было просто тихонько помолчать, затихнув в обьятиях Рона, и всмотриваясь в нежно-розовый закат солнца над рекой или вслушиваясь в музыку летнего дождя за окном. Можно было не говорить ни слова: Рон понимал её глазами. Он умел разговаривать с ней глазами. Губами. Кончиками пальцев, едва касаясь её рук. Это был особый язык ихнего общения. Только ихнего. Непонятного для всех и всему миру. Люди могли говорить что-угодно с помощью голоса, а Рон умел говорить с ней глазами. Взглядом.
Он всегда дарил ей цветы.
Любые и – круглый год. Дарил потому, что всегда помнил, что она – Женщина, мудрая и нежная, и не подарить ей цветов – было просто невозможно. Он – помнил об этом всегда. Помогал, никогда не разделяя работу на «женскую» и «мужскую», его руки сами тянулись помочь Софии. Добрый, мягкий, домашний Рон… Он стал для Софии её миром, её жизнью, её другом, её смыслом. Рон мог запросто, так и не позвонив наперёд, прупреждая, приехать ещё на рассвете, нажарить рыбы, сварить картошку, заварить чай, и сидеть у окна в ожидании, пока София проснётся. Завтракали вместе, как и ужинали. Когда София болела, - Рон не отходил от неё, понимая, что возле неё – никого нет, хотя оба они – свободные и незагруженные люди: никто никому в их дружбе не мешал. Не надоедал. Не привыкал. Просто были рядом и… порознь одновременно. Рон мог провести с Софиеей целый день, так же, как и она с ним, он мог кормить её во время болезни, лечить, ухаживать, разговаривать, успокаивать и веселить, когда ей было грустно; он мог позволить себе волну свободной, ничем не обязующей и ничего не обещающей нежности, когда им обоим от этого было хорошо и уютно, ведь нет никакого «условного «табу» « - окружить человека волной нежности и заботы, чуткости и чувственности, если такие часы отдыха – приносили обоим радость. В такие минуты Рон видел Софию - счастливой. По-настоящему. Её жизнь – приобрела другой смысл и уровень, благодаря ихней дружбе, даже не смотря на то, что каждый жил своей, отдельной, жизнью, никому не мешая. У каждого из них свои проблемы и заботы, своя налаженная «струна» хлопот. Да только их свободу, гармонию, бескорыстную помощь, альтруизм, понимание друг друга без слов – глазами, - никто этого всего понять не мог. Не понимал самой сути ихней необычной дружбы. Так прошло 40 лет. Много? Нет, мало, потому, что так дружить мог и умел только Рон. Всегда. Всю жизнь. А София – ценила это и берегла их огонь дружбы. Бережёт и сейчас. Почему Рон «мог и умел» дружить? Почему София до сих пор бережёт огонь их необыкновенной дружбы?
Но ведь каждый из них – абсолютно свободен в своём жизненном выборе, каждый выбирает свою дорогу сам лично, не мешая другому, по-этому Рону пришлось однажды уехать с семьёй из Украины – в Израиль. Так нужно было. Обстоятельства. Жизнь. Проблемы.
Через год уехала в Чехию и София. Украина ей была чужда.Такой свой поступок она посчитала лучшим выходом.
Но Рон – с ней. Как и она с ним. Всегда.
Друзей - не предают никогда. В этом и есть суть истинной, свободной и преданной дружбы.Она бывает только раз.
И надо – помнить об этом всю жизнь.
1.05.2009 г.
|
